Сразу после войны в Ленинграде открылось диковинное заведение – студия звукозаписи. Здесь можно было создать "звуковое письмо": клиент наговаривал текст в специальное устройство, и запись наносилась на тоненькую пластинку, которую предлагалось отправить родным по почте. Но истинная работа студии начиналась ночью. Здесь производили так называемую музыку на костях. Дело "Золотой собаки".
Студию открыл некто Станислав Филон. Он привёз из Германии трофейный станок и сразу придумал, как на нём заработать. Ночами он и помощники переписывали запрещённую музыку на специальную плёнку для аэросъёмки, которую получали через своего поставщика. Наутро импровизированные пластинки забирали сбытчики и перепродавали меломанам из-под полы втридорога. Всё шло хорошо, пока друзья не познакомили Филона с двумя студентами – Русланом Богословским и Борисом Тайгиным. Парни, к слову инженеры, восхитились идеей и решили создать свой станок. Через несколько месяцев машина была готова. А аэрофотоплёнку умельцы решили заменить более доступным материалом.
"В поликлиниках города годами копились подлежащие уничтожению старые рентгеновские снимки, и техники были только рады освободиться от необходимости периодически сжигать плёнки". Борис Тайгин, "Расцвет и крах „Золотой собаки”".
Аппарат Богословского и Тайгина превзошёл свой прототип. Качество звучания их пластинок было лучше. Подпольщики придумали студии броское название – "Золотая собака". К работе привлекли третьего друга – фотографа Евгения Санькова. Тот предложил рёбра, черепа и прочее пугающее со снимков смывать и клеить на фотоизображение. Диск становился мало того что прочнее, но и куда привлекательнее. Бизнес пошёл ещё лучше, но его оборвала милицейская облава – 5 ноября 1951 года "Золотую собаку" арестовали в полном составе. Записи изъяли.
Алексей Лобарев, ветеран спецслужбы Московского уголовного розыска:
– Как говорили сотрудники, их кабинеты завалены были этими грамзаписями. Под следствием вся группа провела 11 месяцев. Состоялся суд, где Руслану Богословскому дали три года, а его подельникам – по пять лет.
Выйдя на свободу, участники "Золотой собаки" вновь принялись распространять запрещённую музыку. Действовали осторожнее, но через четыре года Руслан Богословский опять угодил в тюрьму. Освободившись через три года, подпольщик вновь возродил "Золотую собаку". Но рентгеновские снимки его уже не интересовали. Богословский разработал новый аппарат, который записывал звук на твёрдый носитель. Качество записи любителей запрещённой музыки приводило в восторг. В "Золотой собаке" даже этикетки печатали, как настоящие.
За сырьём ходили в магазины грампластинок. Основой под джаз чаще всего становились пластинки с записью речей Ленина. Стоили недорого, на прилавках всегда были в избытке – народ ими, прямо скажем, не слишком интересовался. Это стало причиной очередного краха "Золотой собаки". Органы заинтересовались молодыми людьми, которые жить не могут без прослушивания заветов Ильича. Правоохранители выследили нового помощника Богословского и заставили его раскрыть подробности возрождённого производства. По старым следам пришли в "Золотую собаку".
Алексей Лобарев, ветеран спецслужбы Московского уголовного розыска:
– Когда пришли арестовывать Руслана, он как раз занимался изготовлением долгоиграющей твёрдой пластинки. Суд был показательный, и в третий раз ему опять дали три года.
В третий раз на свободу Богословский вышел в совсем другой мир. Началась оттепель, многие раньше запрещённые мелодии стали доступны, появились первые магнитофоны, а с ними и возможность переписывать плёнки куда более простым способом.
"Ставший живой легендой, Богословский, как патриарх эпохи, остаётся в истории борьбы с режимом – борьбы через распространение лирической музыки и джаза, то есть той музыки, которой, как воздуха, не хватало послевоенному поколению молодёжи!" Борис Тайгин, "Расцвет и крах „Золотой собаки”".
Но и тут Богословский не успокоился – начал работать с молодым инженером Виктором Смирновым, который всерьёз увлёкся звукозаписью. Под руководством главы "Золотой собаки" Смирнов создал аппарат, благодаря которому появились первые записи исполнителей городского романса Сержа Никольского и Аркадия Северного.
Символ мятежных меломанов СССР – тоненький рентгениздат – штука хрупкая. Мало у кого сохранились до наших дней полупрозрачные пластиночки, за которые в 1950-е годами сидели в тюрьме. Руслан Богословский, который почти 10 лет своей свободы отдал за свободу музыкальных вкусов, последние дни доживал в уединённом домике. При пожаре в 1990-х уникальная коллекция его записей сгорела. Дело закрыто.
