Едва открыв утром глаза, встать в очередь. Советским гражданам это было хорошо знакомо. Нет собственной квартиры? Будешь досматривать сны, ожидая, пока умоются соседи. Коммуналки.
Сразу после революции большевики взялись за уплотнение. В квартиры, где площади было много, а жильцов мало, переселяли тех, кто находился в прямо противоположных условиях. Семьи рабочих с окраин въезжали в огромные комнаты в центре, где уже жили люди из совсем другого круга. Принудительное соседство никого не радовало. Но власть уверяла: это временно.
"Вы потеснитесь, граждане, в двух комнатах на эту зиму, а две комнаты приготовьте для поселения в них двух семей из подвала. На время, пока мы при помощи инженеров построим хороших квартир для всех, вам обязательно потесниться". В.И. Ленин, "Удержат ли большевики государственную власть?"
Временная мера затянулась и даже саму советскую власть пережила. А люди обустраивали быт, как могли. Звонков перед дверью было по количеству семей или один, но с подробными инструкциями, кому сколько раз звонить. На кухне то же самое: столов столько, сколько хозяек.
Утаить что-то от соседей? Забудьте. Жизнь в коммуналке – жизнь на виду. Все знали, кто что принёс из магазина, сварил на обед, как тщательно зашил бельё, которое сушилось в общем коридоре и задевало жильцов по головам. Нервы закалялись, как сталь. После такой подготовки гражданин мог штурмом взять любую очередь и глазом не моргнуть.
Бывали счастливые исключения: несколько маленьких семей могли стать одной большой. Например, как в фильме "Покровские ворота", основанном на истории из жизни настоящей коммуналки. Тогда праздники вместе, в адрес соседей не ругань, а дружеские шутки, дети общие. Про такие квартиры анекдотов не сочиняли.
"Молодая девушка принимает душ, сосед по коммунальной квартире подглядывает в дверную щель. "Как вам не стыдно, Пётр Николаич, вы же женаты и в летах". – "Нужна ты мне больно! Смотрю, не нашим ли мылом моешься. Что-то быстро оно смыливается".
Обвинить в краже мыла – полбеды. В 30-е, в разгар репрессий, предприимчивый товарищ садился за стол, брал перо, бумагу и писал донос. Такой-то такой-то нелестно отзывался о советской власти. В кратчайшие сроки жилплощадь освобождалась, и на неё можно было смело претендовать.
"Дуся, открой!" – возглас и стук в дверь еженощно слышали Михаил Булгаков и его жена Татьяна Лаппа. В соседней комнате их коммуналки жила девушка, не обременённая излишней нравственностью, и её кавалеры постоянно ошибались. "Рядом!" – выкрикивала супруга писателя. Очень хотелось вырваться из раздражающего быта в красивую жизнь. Или хотя бы посмотреть на неё. Советский кинематограф. Но об этом – в следующий раз.
